Из ладоней моих пригубил родниковой воды

и сказал: "Подарю тебе… полное небо стрижей!”

Восходила заря, словно вдох, в золотом неглиже,

под деревьями остро звериные пахли следы.

Он еще говорил… Называл имена, города.

С каждым часом бледнел и упрямо закусывал губы…

На опушке далекой стучали весь день лесорубы,

и в ладонях моих родниковая стыла вода.

А когда вечерело и ветер утих – он ушел.

И, обещаны, в небе спирали чертили стрижи…

Отдыхай, ненаглядный, в траве изумрудной лежи.

Отдыхай, синеглазый, нездешнею синей душой.