Блокада

Ветер вновь в вышине в облака дул,

И они превращались в шары.

А во мне, как на дне, как в блокаду,

Перестали рождаться миры.

Я когда-то играл и шаманил,

Я надеялся не попсовать,

Но у жизни в дешевом шалмане

Совершенно иные слова.

Я восстал над огнем и тревогой!

Мне ль бояться тревог и огня?

И пока я выдумывал Бога,

Бог уверенно создал меня.

Так мы с Господом стали коллеги,

И в аду нас боялись враги,

Только я превратился в калеку,

Да и Бог, говорят, стал другим.

Мелко мыслишь, Творец, очень мелко!

Все деянья блокирует ад.

Посмотри на часы свои мельком,

Там в безвременьи стрелки стоят.

Ты отныне не свят и не светел,

Изреченные мысли – есть ложь.

И в своем надувательстве ветер

На тебя очень сильно похож.

Нам бы выжить в блокаде локальной,

И лакать сокровенную мысль,

Вновь учиться летать с облаками

В запредельно-небесную высь.

Просыпайся, Господь! Здесь я, рядом!

Мы сумеем прорваться вдвоем,

Разорвем и разрушим блок ада,

И дорогою жизни уйдем!

Да будет свет!

В неустойчивом мире менял

Я у времени вечный связной.

Наше время играет меня,

Снова время играет со мной.

Зарождается ток от игры.

Столкновенье сознаний и вер.

«Мир – театр», - так Шекспир говорит.

Спорят с этим лишь братья Люмьер.

По распятью бегут провода.

Повторяется старый сюжет.

А электрик шепнул: «Ерунда!»

И добавил шутя: «Я есть свет!»

Так, однажды он щелкнет реле,

И в цепи остановится ток.

Знал бы Бог, что от наших ролей

Хоть какой-то останется толк.

Черный ящик

Вертолет ловит небо в лопасти,

Мы с тобою летим над пропастью,

Мы с тобою скользим над бездною

И друг другу поем любезности.

Наше общее настоящее

Зафиксируют в черном ящике,

Все плохое, и все хорошее,

И оно превратится в прошлое.

Знай, что прошлое будет радужным,

Мы же скажем друг другу: «Надо же,

Мы умели летать над бездною,

Оставаясь при этом трезвыми!

Мне хотелось тебе добро дарить,

Мне хотелось любить до одури!»

Впрочем, здесь я соврал, хорошая,

У любви не бывает прошлого.

Есть великое настоящее!

Нагло лгут самописцев ящики.

Небо выскользнет из-под лопасти,

Не летать нам во лжи над пропастью.

Маятник

В слякоть ли, в стужу, в зной

Я о родне тревожусь.

Как они там со мной?

Маются всё, похоже.

Это ж моя родня!

Я им желаю чуда!

Как они без меня?

Маяться, верю, будут.

Вместе мы, или врозь…

Дату сменяет дата…

Маятник ищет ось…

Жизнь удалась, ребята!

Чижик-Пыжик

Станут лысиною кудри,

Станут жеванными лица,

Потому что жизнь – лахудра,

Потому что бройлер – птица.

Разговор с судьбой короткий:

Докажи, что ты не рыжий.

Чижик-Пыжик, дай мне водки!

Как там на Фонтанке, Чижик?

Мы у неба под ширинкой

Каждый новый день итожим.

У одних в глазу – соринка,

У других – бревно, похоже.

Но кому какое дело,

Если бытие – порнуха?

Первый снег, невинно белый,

Грязным станет, словно шлюха.

Я сижу, считаю звезды,

День прошел, а я не помер.

Понимаешь, Чижик, поздно

Нам с тобою пить боржоми.

Пауки

Ты как фокусник, как факир,

Ты – весь белый, но злой колдун.

С неба падают пауки,

Я их в банку рукой кладу.

Ты твердишь, будто я – дикарь,

Цедишь холод моих стихов.

На тебя я похож, декабрь,

И на белых тех пауков.

Белый пепел попробуй - взвесь,

Он рассеется, говорят,

Мы ж задушим друг друга здесь,

И подохнем до января.

Котлета в тесте

Хорошо мне жить, обалдую,

Я на вечность не претендую.

Было бы значительно проще,

Если б не супруг моей тещи.

Вредный он и очень брезгливый,

Не желает пить со мной пиво,

Не займет на выпивку денег,

Все кричит, что я – шизофреник.

Он страшнее службы гестапо.

Ну, и как назвать его папой,

Если тесть признался: за дочку

Отобьет мне печень и почки?

Говорит, сведет со мной счеты,

Если я не буду работать.

Дули с две! Однажды из мести

Сам сожру котлету я в тесте.

Про бабку, древность и хламидии

Курс леченья теперь входит в моду.

Нам такие болезни находят,

Обрамляя в красивые фразы,

Что осталось повеситься сразу.

Фараон, что лежит в пирамиде,

Умирал, говорят, от хламидий.

Золотые пески Эльдорадо

Были съедены трихомонадой.

Это кариес в сумрачном веке

Инков, майя пожрал и ацтеков.

А вчера я услышал такое:

Кандидозом разрушена Троя.

Только бабка моя на деревне

Не учила истории древней,

Нарожала двенадцать детей,

А хламидии по боку ей.

Мясо времени

От окраины к центру,

От пригорка ко рву

Я мотаюсь как Цербер,

Мясо времени рву.

Время пахнет отравой,

Нет противней еды.

Остаются на травах

Только рвоты следы.

Греет солнышко. Мир вам!

Мир, поистине, - мал.

Тузик грелкою вырвал,

Тузик грелку порвал.

Кто родился скотиной,

Богом станет потом.

Солнце в миску скатилось,

Доставай его ртом.

Запах рыбы

Мы в любви к искусству все-таки едины,

Верим, что за это нам простят грехи.

Говорят, что Гитлер рисовал картины,

Говорят, что Сталин сочинял стихи.

Палачи ночами тоже пишут книги,

Скрип гусиных перьев нарушает тишь.

Каждый поголовно хочет быть великим,

Кровь в чернилах после вряд ли разглядишь.

Я в свои «нетленки» заверну тараньку,

Пусть пропахнет рыбой каждая строка.

Быть сентиментальным, значит, стать тираном,

И за это славу отгрести в веках.

Трактат о самцах, самках и пиве

По усам у самца

Пиво разливается.

Прежде, чем проникнуть в рот,

По усам оно течет.

Вывод:

Все самцы с усами

Поглощают пиво сами,

А вот самки без усов

Выпить пива ждут самцов.

Ход конем

Благодарствую, современники

За удары коленкой в пах.

Ваши фирмы не вяжут веники,

Бизнес строится на гробах.

Чувство крепкого локтя в транспорте,

На кого мне еще пенять?

Я, обученный вами грамоте,

Современник, соври меня!

Впрочем, прошлое тоже пошлое…

Зря твердят, что не ровен час.

Знал бы как, походил бы лошадью,

Перепрыгнул бы через вас.

А пока я на черной клеточке,

К счастью, бирки нет на ноге,

У грядущего клянчу весточку,

Что там дальше, за буквой «гэ»?

Кодировка

Неба панно не штопано.

Игры хмельных дождей.

Даже не иглы – штопоры

Новый дырявят день.

Осень рыдает глупая,

С нею всплакнул и Бог.

Хлюпает дождик, хлюпает

В стельках моих сапог.

Я возвращаюсь выпивши

Ливни из грязных луж.

Ты сапоги мне высушишь.

Пьяный, но все же – муж.

Грязь притащил в квартиру я.

Трудно тебе со мной.

Но от дождей кодируют

Лучше всего – зимой.

Дневник и ночник

Тот, кто в жизнь предзакатную вник,

Мысли умные строчит в дневник.

Но проносятся мимо меня

Все события каждого дня.

По пути из надира в зенит

Что за лампочка в небе горит?

Ярок, яростен свет дневника,

А во мне вызревает тоска.

Только в свете ночных фонарей

Становлюсь я добрей и мудрей.

Потому доверяю руке

Все, что знаю, писать в ночнике.

Кормление птиц

Голубица в окошко стучится.

Я ей хлеб покрошил и пшено.

Отчего человеки – не птицы,

Не летают друг другу в окно?

Это было бы высшим блаженством:

Крошишь хлеб и встречаешь гостей.

Голубица долбает по жести.

А вокруг – ни врагов, ни друзей.

Пахнет свежестью зимняя стужа,

Показал календарь будний день,

Хлеба корки, и корки на лужах,

А меня растревожила лень.

Я сижу у окна и скучаю.

Между прочим, сегодня – отгул.

Прилетел бы к окну хоть начальник,

Но начальник бы точно – какнУл.

Он одетый всегда при параде,

И на шапке не перья, а мех.

На работу приходит и гадит

Методично и сверху на всех.

Затаил на меня он обиду,

А уволить не может никак.

Нет, начальник мой, все-таки, - гнида,

В крайнем случае, - жирный червяк.

Он ни капельки даже не птица,

И пшено по утрам не клюет.

А бывает ли так, голубица,

Чтоб начальник, и не идиот?

Голубица взъерошилась странно,

Я сижу, наглотавшись тоски.

С неба сыплется белая манна,

Это Бог покормил нас с руки.

Бес трусов

Живешь ты, дружище, в эпоху прогресса,

Но знай, испокон веков

Над миром различные властвуют бесы.

К примеру, я – бес трусов.

Кто бес перспективный, кто бес позвоночный,

Поверь, этот мир таков.

Один бес – обидный, другой бес – порочный,

А я просто - бес трусов.

Найдется немало причин, чтоб взбеситься,

И беса услышать зов.

Ну, скажем, вот женщина в платье из ситца,

А хочется – без трусов.

В природе встречаются бесы – балбесы,

И те, что мудрее сов.

Но всех симпатичнее – бесы – повесы,

И я – скромный бес трусов.

Скриншот моей памяти

Скриншот моей памяти. В этом скриншоте

Остался один компромат.

А было ли в жизни хорошее что-то?

Но память упрямо нема.

Мне б светлого неба увидеть страницу,

Чтоб снова учиться летать.

Но даже у ангелов выжжены лица,

А я возвращаюсь опять

Туда, где на кладбищах пляшут канканы

В потоке бессмысленных дней,

И поймана совесть дешевым арканом,

А нежить сильнее людей.

Там сказочный лес черепами утыкан,

И видит пиковый валет,

Как тащится по ночи Золушка с тыквой,

А фея летит на метле.

Поэты, заткнитесь!

У поэта душа в аренде,

Но живет поэт налегке:

Вера куплена в секонд-хенде,

Совесть куплена в бутике.

Что за очередь у бомбарда?

С виду, вроде, стоит не сброд.

Да ведь это же наши барды

Слов несут сюда серебро,

Как заслуженные медали

За словесную шелуху.

Ха молчание больше б дали,

Но молчание им на ху…?

Вот и хочется временами,

Одуревши от хрипоты,

Белый шум сотворить в «Винампе»,

И заткнуть всем поэтам рты.

Насекомые

Я, возможно, слишком плохой,

Прыгаю по миру блохой,

И дразню бродячих собак.

Жить иначе стоит? А как?

Да, возможно, я паразит,

Мне легко валятся в грязи.

Я в грязи, как рыба в воде.

Жить иначе стоит? А где?

Я навоз глотаю как жук,

Я с червями дружбу вожу,

Клоп последний – лучший мой кент.

Жить иначе стоит? А с кем?

Я стихи дурные пишу?

Пофиг! Я – подонок и шут.

Но вчера занес я с тетрадь:

«Не пришлось мне жизнь выбирать».

Комендантский час

Сумерки небесного экрана.

Дождь под утро настучал на нас.

Стать к стене и вывернуть карманы!

Осень вводит комендантский час.

Прекратить немедленно движенье!

Мы на карантине, мы больны.

Город вновь в осадном положеньи,

Если не на вечно, до весны.

Ветер, завывающий сиреной,

И листвы опавшей патрули.

Уезжай отсюда непременно!

На юга куда-нибудь рули!

Бром

Все как-то не в тему,

Все как-то не так:

То куришь не с теми,

То перднешь не в такт.

Себя чем-то делишь,

Как глотку петля.

Так длится неделя.

Все семь дней – козлят.

Прикинешься волком.

Вокруг – заказ зла.

Ответить недолго

Тебе за козла.

За звездные войны,

Разборки «братков».

Тверезым завоешь

От жизни такой.

Махнуть бы рукою,

Уйти бы с добром.

В приемном покое

Разлит всегда бром.

Где я?

Таксофон мне встретился случайно.

Набираю номер от тоски.

Я звоню себе. Не отвечают.

Только очень длинные гудки.

Нет меня. И это как-то странно.

Быть не может, чтоб меня, и нет!

Я ж не путешественник, не странник,

Я же по натуре – домосед.

Никуда из дома не летаю,

Из себя я редко выхожу.

А теперь – задача не простая –

Разрулить сложившуюся жуть.

Нужно подключиться к Интернету,

«Яндексом» обшарить Интернет,

На вопрос: «Где я?» найти ответы.

Но, боюсь, и там ответов нет.

Креатив

Сегодня никакого креатива

В моем не зарождается мозгу.

Мне душно, будто я в презервативе,

Внутри, сперматозоидом бегу.

А впрочем, так спокойней будет миру,

И на судьбу мне нечего пенять.

Мой креатив заразен, словно вирус,

И мир предохранился от меня.

Альтернативный аргонавт

Живу впотьмах, дышу взахлеб,

Но стерегу большую тайну.

Я одноглазый, как Циклоп,

Я рог на теле Минотавра.

Мой вид людей бросает в дрожь:

Я дикий, наглый и брутальный.

Меня услышав, ты умрешь,

Но я храню большую тайну

О том, как радиоволной,

Каким-то хитрым излученьем,

Повержен будет шар земной

В одно прекрасное мгновенье.

И мир уйдет в небытие,

И чей-то голос тошнотворный

Попсу вам больше не споет,

А режиссер не снимет порно.

Когда сомкнется западня,

И рухнут прежние столицы,

Ни вас не станет, ни меня,

Мир постепенно возродится.

Придут иные времена,

Иной расклад, другая вера,

Альтернативный аргонавт

Услышит пение Гомера.

И это будет – супер-хит,

Сокровище иной Колхиды,

Иные мысли и стихи,

Иного времени кульбиты.

Начало Света

Раскусил планету, как драже, кто?

Кто включил на небесах прожектор?

Нарушая все табу и вето,

Объявляя о Начале Света.

Яркий свет, огонь на пораженье!

Наблюдай следы опустошенья.

Видишь, как Сады Семирамиды

Рушатся под действием термитов,

Как читает лживые доносы

Вавилонский Навуходоносор,

Как летит к подножью старой башни

Атомною бомбой день вчерашний?

Мир, что был не вечен и не крепок,

Плавится как раскаленный слепок.

Если хочешь, спрятаться попробуй

Где-нибудь в подвале небоскреба.

Укрепись в последней цитадели,

Насекомым забивайся в щели,

Но и там найдут тебя в итоге

С фонарем рассерженные боги.

Комбинат по производству смерти

Как хотите, верьте иль не верьте,

Но исход известен наперед: