Стихи Кати 2003 год

Екатерина Шталь

***

В ответ на фары злых такси,

Рискованно неаккуратных,

Искрит замерзшая вода –

Народ спешит на поезда,

Они гудят и безотрадно

Плывут в истерзанную синь…

Я знаю: нам не оправдать –

По счету звезд – скупых и страстных

Попыток слиться с тишиной –

И вот за снежной пеленой

На белом плечике соблазна

Горит вечерняя звезда.

***

От малокровных поцелуев

до безоглядных кутежей

пройдя пять тысяч этажей –

прости, узнай,

что все минует

на белоснежном рубеже…

И захлебнется строй органный,

и станут пылью города –

Ты будешь весел, как Архангел

В канун последнего Суда.

 …Холодных утренних огней

еще немного – и проснуться…

О, дай мне жизнью затянуться

и умереть в тоске по ней.

***

…И будет день, и будут солнцем

искрить холодные снежинки,

я буду сказочна до страсти

из страха вырасти из сказки,

и ты сбежишь ко мне навстречу

по звонким клавишам ступенек,

обледенелых тонкой коркой

и не посыпанных песком.

И нам захочется смеяться,

но, не найдя тому предлога,

друг другу скажем что придется,

опережая шутки смехом…

И ты меня возьмешь за руки,

и мы закружимся под снегом,

не проверяя лед на крепость

и прячась в серых камышах.

И я тебе открою тайну:

как важно быть неосторожным,

и быть нечаянно несчастным

и быть счастливым без причины.

Суббота…

В 2003 году весна была очень поздняя

Суббота.

Тает лед.

Непогрешимость.

Любимая твоя

светла,

как день.

Снотворный

воздух –

вдох ее груди…

Чего-то ждет.

На что-то

не решилась.

– Поднять

водой пропитанные

крылья,

Встряхнуть, уйти?

– Не знаю…

Не могу.

И март,

унылый, грязный

и бессильный

Как белый пудель,

роется

в снегу.

Холодный,

злой,

неласковый

с похмелья,

И все ж –

подернут флером

новизны…

Суббота.

Лед молочной

карамели.

Живем

десятый месяц

без весны.

Весна

Волен и чист, 

никому и ничем не обязан –

Март – новоселье весны,

неуверенный смех…

Счастье – испачкать

ботинки весеннею грязью.

Время воды –

а вода – это хлеще, чем снег.

…Верить в исход

февраля бесконечных агоний,

В холоде марта угадывать будущий зной,

Сладко вдохнуть,

прикоснувшись ладонью

             к ладони –

Время любить –

Эта мука зовется Весной!

***

Когда гроза, когда бездомно,

увертываясь от колес,

ложится ветер монотонный

на лона плачущих берез,

Когда тоска, и душный город,

и жизнь – ошибочный пробел,

когда захочется простора –

я буду думать о тебе…

Как будто ты идешь по лужам

к моим распахнутым ночам –

и затаю тебя поглубже

как неизбывную печаль…

Тебя, немыслимую сказку,

еще, еще… в последний раз –

и грохот пульса – шепот ласки,

и все мальчишеское в нас.

К морю

Штормит, но я не из пугливых.

Нахлынь – и не предупреди:

я так хочу быть молчаливой

и гостьей на твоей груди.

Ни слова зря –

волна, как пламень,

Накрой – и гладью не балуй:

соленой нежностью –

                                          на камни…

Oh, mine…

Прибой, как поцелуй.

Триптих

-1-

Я домой хочу. Там с кленов

Опадают неба листья

И шуршат в траве пожухлой,

вялой, все еще зеленой –

Словно шепот закулисный…

         Я домой хочу. Там ветер

               ударяется с разбега

         в золотые ветви Храма…

-2-

Растревожено ласкал

Воздух

               влагой нехолодной…

Просто, Осень, я была

Удивительно свободной.

Хочешь – в небо окунись…

И – к земле его ревнуя –

подними с дороги лист

и целуй

               напропалую…

-3-

Где вода к траве подходит,

где луна в глубинах бродит,

сквозь ажур ветвей осенних

не слышны колокола,

Там в долинах пахнет тенью,

дымом от сожженных листьев,

и утерянные письма

облекаются в слова…

Белена

У дороги цветет белена,

зелена-зелена.

Я иду по дороге одна,

и в глазах пелена.

И цветет белена, как в раю,

где не надо вина.

Забери, забери себе душу мою,

белена.

Дни мои коротки-коротки,

словно стебли твои.

И бела простыня,

как твои, белена, лепестки.

Словно листья без света,

бледны мои строки-стихи

И надежды мои,

словно корни без влаги, сухи.

У дороги цветет белена,

зелена-зелена…

Вдохновение

Как медленно искры упали на клумбу –
каскадом.

Как радужно дым увлекает к истокам
продукты распада.

Как сонно луна прозревает сквозь тучи:

– Куда ты?..
            – Так надо…

И движутся тени укором летучим,
полночной отрадой.

Цветов ароматом и шумом соседей
и улочек злачных,

И приторно-горькой оскомой табачной
становится вечер.

В два голоса чьи-то фигуры белеют
на нижнем балконе.

Но нет во вселенной
ни глаз веселее,
ни рук – обнаженней,

Чем те, что врастают в часы полнолунья
недвижно и страстно.

…Как медленно искры
            упали на клумбу
и сразу
погасли.

***

Любовь моя проста,

природна и случайна,

как ласка в тишине.

Любовь моя чиста,

и если я печальна –

не по ее вине.

Любовь моя тепла,

Как ручка, что сжимала

коротенький стилет…

Любовь моя светла,

и если света мало –

ее вины в том нет.

Веревочная лестница

Только живя нелепо и абсурдно, можно

когда-нибудь разорвать этот бесконечный абсурд.        

Х. Кортасар

Веревочная лестница. Фата

уже на кресло брошена небрежно.

А гости помнят девочкой прилежной

и ждут внизу… Карнизы. Пустота.

Веревочная лестница. Луна.

Шампанское разлито по бокалам.

Настроенные скрипочки устало

сжимают музыканты у окна.

Веревочная лестница. Фонарь,

молитвенник, затиснутый в корсете.

Жених, лампадки, бархатные сети.

Обеты, воска талого янтарь.

Незапертая форточка. Окно.

Веревочная лестница. Проклятья

и нашатырь. И свадебное платье.

И под шумок распитое вино.

Август

Небо синее – больно глазам.

Задушевный прервем разговор

И внесем в опустевший собор

Клевер белый – седым образам.

Мягок воск, многоличье икон,

И ладони мои горячи.

В полусвете высоких окон

Мы поставим четыре свечи.

Золотятся-горят купола,

В колокольне к вечерне звонят…

Радость жизни печалью была,

Как пребудет – и после меня.

Алхимик

Он синих светлячков ловил в корзину,

засушивал болотные цветы,

Брал трепетанье крылец стрекозиных

и каплю муравьиной кислоты.

Он дружбу вел с пчелиным диким роем,

цедил росу сачком волосяным,

Сосновую смолу мешал с корою,

с корнями или чем-нибудь иным.

Он собирал огни болот торфяных

и ландышей раскрытые слегка

Бутончики, которые не вянут

у девственниц в руках…

Прозрев от счастья жить с природой в мире,

он понял Бога в каждом лепестке,

И запретил срывать своей руке,

и позабыл о древнем эликсире.

Египетские мотивы

Ребенок, что спит в усыпальнице – мой.

Гробницы хранят вековечный покой,

И грозно, в песок не клоня головы,

Не дремлют в пустыне огромные львы.

В густых камышах я его родила.

Но дочь фараона меня позвала.

Пришла я, его прижимая к груди.

Велела она: во дворец проходи.

Сказала: "Младенца беру я себе.

Готова уже для него колыбель.

Кормилицей будешь и нянькою ты”,–

И белые мне подарила цветы.

Рабыня – молчу я, ни звука в ответ.

Но белый в глазах затуманился свет.

Три года ходила за ним во дворце.

Отца узнавала в красивом лице.

Молилась и плакала я по ночам,

А в зарослях дронго тревожно кричал.

Однажды, опершись о пальмовый ствол,

Уснула, а маленький к Нилу пошел.

Змееныш тебя в камышах укусил…

Младенец мой звездный, мой ласковый сын!

Я солнце кляла ненавистного дня.

Но вместе с тобой не зарыли меня.

И знают лишь звезды над Нильской землей:

Ребенок, что спит в усыпальнице – мой!